Помечтав еще минутку, Эми печально вздохнула. Да, она была довольна своим крошечным, но смелым приключением, однако преисполнилась невыносимой тоски о том, чего никогда не испытает. Теперь жалость Катсуо стала ей понятна. Вздохнув еще раз, Эми наклонилась, чтобы аккуратно соскользнуть обратно на тюк сена.

Конь вдруг топнул копытом и навострил уши. Эми замерла, пытаясь увидеть, что же его насторожило… и поняла, что он смотрит на калитку. Распахнутую.

Эми забыла ее закрыть!

Мерин снова всхрапнул. Эми ощутила, как напряглись его мышцы, и поспешила натянуть поводья, но не успела. Конь резко опустил голову, дергая свою наездницу вперед, и сорвался с места.

Эми взвизгнула, отчаянно цепляясь за поводья под грохот копыт. Ветер трепал ее собранные в хвост волосы. Мерин вылетел из калитки на тропу, взметая снег. Остальные три лошади заржали, как будто подбадривая собрата, который несся вдоль ограды прочь от конюшни. Эми прижималась к его спине, от страха заходясь беззвучным криком. Она дергала за поводья, но конь не обращал на это никакого внимания. Он бежал, наслаждаясь движением. Поляна кончилась, и они очутились в лесу. Закружившийся повсюду снег окрасил мир в белый. От ледяного ветра – куда более колючего, чем в мечтах Эми – онемело лицо.

Паника вышибла из головы все мысли. Исчезло и ощущение времени. Все, на что была способна Эми, – это держаться. Мимо проносились деревья, тропа уходила все выше и выше. Мерин, казалось, прекрасно знал дорогу, ни разу не замедлился на развилках и лишь изредка слегка снижал скорость. Слева вздымалась гора, справа был крутой спуск.

Очередной поворот… и вдруг путь преградило поваленное дерево.

Конь испуганно заржал и остановился как вкопанный – а наездница, не удержавшись, перелетела через его голову.

Эми упала за лежащим стволом и забарахталась в снегу, ослепленная болью… а потом земля вдруг оборвалась. Съезжая вниз ногами вперед, Эми чудом не врезалась в деревья, которые проносились мимо темными пятнами среди листвы и снега.

Склон постепенно выровнялся, и безумный спуск подошел к концу. Эми лежала на спине, впиваясь пальцами в отсыревшие опавшие листья. Голова кружилась, на волосах таяли снежинки. Тело болело от макушки до пят.

Тяжело дыша, Эми осторожно села и поморгала. Деревья. Ее окружали зеленые сосны, разлапистые ели, спутанные ветви кленов и дубов, украшенные разноцветной листвой. В воздухе плясали снежинки, глубокие ночные тени неспешно отступали перед едва зарождающейся зарей. Земля здесь была почти ровной. Эми глянула вверх, на след, который сама же оставила в снегу, и содрогнулась – каким же крутым был склон! Она не видела ни верха обрыва, ни коня, ни тропы.

По венам растекся набирающий силу страх.

Эми очутилась в лесу, совсем одна. В северных горах. Тех самых, о которых предупреждал Катсуо. Тех, что кишат ёкаями. И никто не знал, что она покинула спальню.

Паниковать было нельзя. Эми понимала: паника ни к чему хорошему не приведет, а только лишит ее способности думать – крайне необходимой сейчас.

Эми сидела в снегу, не желая шевелиться, – словно верила, что если сойти с места, все станет хуже. Она одна в лесу… Но не могла ведь она оказаться совсем уж далеко от храма?.. Жуткая, бесконтрольная скачка продлилась всего несколько минут – значит, до него не больше пары миль, верно?

Пара миль до храма. Не так уж плохо. Она дойдет за час или даже меньше, так? Может, даже никто еще не успеет проснуться. Небо посветлело, но рассвет еще не коснулся горизонта на востоке. Эми огляделась. А где вообще восток? Как найти дорогу к храму? Тропа вроде уходила на север, но затем начала изгибаться, следуя рельефу горы, поэтому вполне могла увести в другую сторону.

Внутри вновь поднялась волна паники, которую едва удалось сдержать. Эми скатилась по склону. Храм располагался у подножья горы, с юга. Значит, надо просто идти вдоль утеса.

С трудом встав, Эми отряхнулась от снега. Тело все так же болело, а мышцы вспыхивали огнем от малейшего движения, однако ничего не было сломано. Не обращая внимания на боль, Эми принялась сосредоточенно поправлять одежду и вытаскивать из волос листья. Тоненький внутренний голосок посмеялся над подобной глупостью – ишь, переживает за свой внешний вид в такое время, – однако привычные действия помогли ей успокоиться. Она взяла себя в руки.

Оглянувшись на крутой склон еще раз, Эми направилась в противоположную сторону. Надо просто идти вперед, у нее все получится. Опомниться не успеет, как вернется в храм. Под ногами хрустели листья, нарушая безмолвие леса. Эми щурилась, стараясь разглядеть дорогу среди темноты и снегопада, и крепко обхватывала себя руками.

В лесу было так тихо, что собственное дыхание казалось Эми слишком громким. Она металась взглядом по снегу – от ветки к ветке, ища в тенях движение. А потом вдруг замерла на полушаге, завидев странные следы. Всмотревшись в них, она решила, что крошечные отпечатки копыт оставил кабан. В этих горах водились дикие кабаны. Эми заставила себя отвести взгляд и зашагала дальше. Лесные животные волновали ее куда меньше, чем местные обитатели-ёкаи, но следы последних она вряд ли бы обнаружила – по крайней мере, пока не стало бы слишком поздно.

Эми огибала деревья и низкие кусты, а ее самообладание, словно стая волков, терзали безумные мысли. Да что с ней такое? Что за детские выходки? Разве то, что она сбежала из комнаты посреди ночи, а потом взлезла на спину незнакомому коню, могло что-то исправить? Стоило калечиться ради пары минут адреналина?

Что будет, если остальные заметят ее исчезновение? В комнате бардак, по полу разбросаны памятные для нее безделушки. На виду лежит как личный дневник, так и руководство каннуши. Нужно вернуться раньше, чем все это обнаружат. Если Эми успеет вовремя, никто даже не узнает, что она ходила к конюшне. А пропажу лошади спишут на порыв ветра, который распахнул калитку. Все будет хорошо.

Цепочка мыслей прервалась, стоило Эми увидеть впереди разворошенный снег. Она замерла. На земле как будто повалялся кто-то немалого размера – причем совсем недавно, судя по едва притрусившему это место свежему снегу. Неужели ёкай? Насколько он близко? Эми осмотрелась, силясь разглядеть что-нибудь. След вел вверх по крутому склону и скрывался в темноте.

А потом она увидела еще одни следы, уходящие в лес. Ее собственные. То есть это не чудовище забралось на склон, а она сама с него свалилась. Эми вышла туда, откуда начала путь.

Паника прорвалась наружу, чуть не захлестнув последние трезвые мысли. Прошла по кругу? Как же так? Она ведь была уверена, что идет прямо!

Где-то минуту Эми заламывала руки и задыхалась, но затем справилась с собой. Она встала лицом к склону, развернулась на сто восемьдесят градусов и, выбрав дерево вдали – на границе своего поля зрения в темноте, – направилась к нему. Достигнув цели, Эми повторила то же самое с другим деревом. А потом еще и еще.

Лес казался безмолвным, неподвижным, в нем царила сонная атмосфера. Сколько прошло времени? Двадцать минут? Тридцать? Размеренное дыхание Эми повисало перед ее лицом облачками пара. Не было видно ни храма, ни поляны, ни даже тропы. Землю укутывал снег, так что Эми могла наткнуться хоть на дюжину троп, сама того не ведая. Она даже не знала, по-прежнему ли спускается. Небольшие холмики и овражки мешали сориентироваться, пока Эми не запуталась окончательно. Она в отчаянии стремилась к очередному дереву и надеялась, что до сих пор идет на юг – если вообще изначально не ошиблась с направлением.